Дэвид Копперфилд Робер Гудини Говард Турстоун Гарри Келлар Гарри Гудини Хардин Марк Уилсон Дуг Хеннинг Крескин Кардин Зинфрид и Рой
Жан-Этьен Робер был сыном часовых дел мастера. Он родился в городе Блуа, в центре Франции. Больше всего Жан-Этьен увлекался механикой, точнее, часовыми механизмами. Да это и не удивительно, если учесть, что вырос он в мире часов, окружавших его с самого раннего детства.
«Точое время»
Молодым человеком Жан-Этьен перебрался в Париж и открыл там часовую мастерскую под названием «Точное время». Вскоре ее уже хорошо знали во французской столице. Дело в том, что Робер прославился не только как искусный часовщик. Еще больше он стал известен своими замечательными изобретениями. Один за другим появлялись его автоматы, вызывавшие восторг и удивление: поющие птицы, двигающиеся куклы, автоматические музыканты. На одной из парижских выставок в 1844 году Робер демонстрировал механического писца и рисовальщика. Посмотреть на это чудо механики приезжал сам король Луи-Филипп!
Однажды Жан-Этьен Робер выставил на всеобщее обозрение созданные им таинственные часы. Корпус их, изготовленный из хрусталя, был совершенно прозрачным и пустым. И тем не менее стрелки двигались по циферблату, точно показывая время.
Пожалуй, это был первый иллюзионный трюк, придуманный Робером. Его загадочные часы появились не случайно. Об иллюзионных трюках он в то время уже подумывал, а толчком к этому послужила книга «Энциклопедический словарь научных развлечений» Карлсбаха, купленная у местного букиниста. Она, можно сказать, повернула судьбу Робера совсем в другую сторону.
Рождение чародея
Но особенно важную роль в его жизни сыграл известный тогда фокусник Торрини, зашедший однажды в мастерскую «Точное время» с целью отремонтировать какой-то аппарат из своего реквизита. Встретил его сам владелец мастерской. Разговорились, и Торрини с удивлением узнал, что часовой мастер мечтает стать иллюзионистом, придумывает иллюзионные номера и обладает ловкими руками прирожденного фокусника. Торрини даже раскрыл Роберу секреты некоторых своих трюков.
А вскоре состоялось и первое выступление молодого иллюзиониста-любителя. Он был приглашен на вечер к парижскому архиепископу. Один из трюков, показанных тогда Робером, выглядел следующим образом. Он вручил хозяину дома большой, тщательно запечатанный конверт и дал листок бумаги, попросив написать что-нибудь. Сложенный листок Робер разорвал на мелкие клочки и тут же сжег их. Затем попросил архиепископа вскрыть конверт. Каково же было удивление всех присутствовавших, когда оказалось, что в конверте лежал лист с надписью архиепископа, обращение к Роберу: «Я не прорицатель, но предсказываю вам великое будущее». До сих пор остается загадкой, как удалось Роберу все это сделать. Ясно было лишь одно: в Париже появился новый замечательный иллюзионист и манипулятор. В дальнейшем он стал выступать под фамилией Робер-Гудин, присоединив к своей еще и фамилию жены. Под этим двойным именем он и вошел в историю иллюзионного искусства.
«Фантастические вечера»
Спустя несколько лет, будучи уже известным мастером, Робер-Гудин основал в Париже первый в мире необыкновенный иллюзионный театр. Афиши возвещали: «Представление будет состоять из совершенно неизвестных еще номеров, изобретенных господином Робером-Гудином, таких как «каббалистический маятник», дерево, вырастающее на глазах зрителей, таинственный букет, послушные карты, чудодейственная рыбная ловля и многих других не менее загадочных».
Успех иллюзионного представления превзошел все ожидания. Билеты на «фантастические вечера», как называл Робер-Гудин свои выступления, стоили дорого. И все же театр всегда был полон. «Вечера» привлекали не только своей загадочностью и мастерством исполнения трюков, но и той изящной манерой, с которой они выполнялись. Публике нравилось обаяние артиста, всегда элегантно одетого, его юмор и поэтический дар.
Ассистент подавал артисту бутылку с вином. По заказу зрителей Робер-Гудин наливал из нее в бокалы то белое, то красное вино, ликер или шампанское. И все это, повторяю, из одной и той же бутылки! Ассистенты относили бокалы в зал, и зрители убеждались, что заказы их выполнены точно. Но вдруг иллюзионист замечает, что у него к вину нет фруктов. И по мановению волшебной палочки на сцене вдруг вырастает деревце с чудесными апельсинами на ветках.
Поэт волшебства
В заключение иллюзионист предлагал зрителям выстрелить в него из пистолета. Предварительно пулю метили. Стреляли и - о чудо! - пуля оказывалась... во рту артиста! Улыбаясь, он выплевывал ее на поднос и отдавал зрителям, чтобы они могли убедиться: обмана никакого нет, пуля та самая, с меткой.
Были у Робера-Гудина и чисто факирские номера. Он бесстрашно опускал руку в расплавленное олово, умывался им, более того, полоскал расплавленным металлом рот, пил кипяток, прикладывал к своему лицу раскаленный докрасна железный прут.
Секреты придуманных им трюков и фокусов Гудин прочно хранил, и это позволяло ему с успехом демонстрировать их много лет. Только оставив сцену и поселившись в Сен-Жерве, близ его родного города Блуа, он принялся за мемуары, в которых рассказал о своей необыкновенной жизни, а также написал несколько книг по истории иллюзионного искусства.
Память о нем жива!
Робер-Гудин умер в 1871 году, в возрасте 66 лет. Основанный им иллюзионный театр еще некоторое время продолжал существовать. На его сцене выступали зять и сын ушедшего из жизни артиста. Однако такого успеха, которым пользовался Робер-Гудин, уже не было. Преемники «поэта волшебства», увы, не обладали ни его талантом, ни обаянием, ни мастерством. Театр угасал и в конце концов прекратил свое существование.
А вот память о великом французском иллюзионисте жива до сих пор. Его именем названы улицы в Париже и Блуа. Современные иллюзионисты и фокусники продолжают использовать созданные им трюки, а приезжая во Францию, всегда стремятся побывать на родине отца современной магии и поклониться его могиле.
